Шаг к звездам [= Вспышка] - Андрей Ливадный

Голые стены, никакой меблировки, лишь в центре, занимая все пространство, от пола до потолка, вздымалась цилиндрическая конструкция. Судя по всему, цилиндр был полым, на это указывало несколько технологических люков и ряд смотровых отверстий, заполненных полупрозрачной стекловидной массой.

Никаких пояснительных надписей либо знаков, свидетельствующих о той или иной степени потенциальной угрозы, исходящей от производимых тут экспериментов, не было, и трое офицеров, заранее осведомленных, что их ждет некая демонстрация, недоуменно переглянулись, ожидая, пока Уилсберг введет их в курс дела.

— Итак, господа… — Генерал подошел к вмонтированному в стену небольшому пульту управления и коснулся нескольких сенсоров. Отреагировав на полученные команды, под полом помещения заработали скрытые механизмы: они открыли специальные сегменты и подняли наверх четыре одинаковых кресла, расположив их напротив смотровых отверстий. — Прошу садиться. — Уилсберг подал пример подчиненным и продолжил: — Взгляните внутрь испытательной камеры.

Офицеры послушно подались к небольшим окошкам.

Они наверняка ожидали увидеть какие-то сложные механизмы, но их взглядам предстала лишь округлая плита, плотно состыкованная со стенами, на которой располагались две вертикальные пластины из невзрачного темно-серого материала.

Единственное, что невольно задевало воображение, так это полутораметровая толщина стен испытательной камеры и оптико-волоконная система передачи изображения, которую они поначалу приняли за обычные смотровые окна. Такая степень защиты предполагала, что внутри толстостенного цилиндра должны протекать высокоэнергетические процессы, сопряженные с определенным риском для наблюдателей.

Впрочем, все домыслы развеял Уилсберг, приступив к пояснениям:

— Как вы уже поняли, мы находимся в лаборатории с экспериментальным стендом. Сейчас я проведу демонстрацию некоего процесса, а затем вы сможете задать мне вопросы по существу, но перед этим я бы хотел напомнить: по окончании нашего разговора никто из вас уже не сможет свободно покидать пределы военной базы.

— Мы уже обсуждали данный аспект, господин генерал, — негромко напомнил майор Керби.

— Да, Алан, — кивнул в ответ Уилсберг, хотя никто из офицеров, чьи кресла были расположены в диаметрально противоположных точках, не мог видеть его жеста. — Однако действие ваших обязательств не лимитировано во времени, и может возникнуть ситуация, когда вам придется прожить в условиях подземных уровней не один месяц и даже год. Поэтому я напоминаю: у вас есть еще одна минута, пока автоматика готовит образец. Учитывая, что лейтенант Поланд являлся до вчерашнего дня гражданским специалистом, а капитан Даллас призван из резерва, есть смысл взвесить степень своей моральной готовности. Еще не поздно встать и уйти.

Минута, отпущенная генералом для принятия окончательного решения, прошла в гробовой тишине.

— Отлично, — подытожил молчание своих подчиненных Уилсберг. — В таком случае приступим. Вы можете спокойно наблюдать за происходящим, никакой угрозы для жизни нет, процессом управляет компьютер, а сама камера уже прошла обкатку…

«Внимание. Начало процесса через десять секунд», — раздался в скрытых динамиках системы оповещения компьютерный голос, и одновременно от свода камеры к предметному столу начали опускаться механические манипуляторы. Если офицерам, напряженно следившим за происходящим, не изменяло зрение, то два клешнеобразных захвата удерживали обыкновенный угловатый обломок бетонного щебня с торчащими в разные стороны огрызками поржавевшей арматуры.

Все происходило предельно просто, и в то же время эффект от демонстрации опыта граничил с шоком…

Опустившись на определенную высоту, манипуляторы остановили свое движение, клешнеобразные захваты разжались, «уронив» бетонный обломок точно между вертикально поставленными пластинами.

Внутри камеры полыхнула ярчайшая, нестерпимая для глаз вспышка, которую компенсировали специальные светофильтры. Она длилась доли секунды, оставив после себя лишь ровный слой белесого праха, равномерно распределенного между двумя ничуть не пострадавшими пластинами, да вишневое сияние нагретой до сотен градусов внутренней облицовки испытательной капсулы.

Бетонный обломок попросту испарился, выделив при этом громадное количество энергии!..

На некоторое время в лаборатории воцарилась глубокая тишина.

— Что это было?! — наконец произнес лейтенант Поланд, который первым сумел побороть шоковое воздействие от увиденного.

Генерал ожидал подобного вопроса. Сам он пережил потрясение уже две недели назад и потому теперь мог говорить достаточно спокойно и сжато, называя вещи своими именами:

— Перед вами рабочая модель конвертера вещества, принципиально новый источник дешевой энергии, способный удовлетворить все нужды человечества на ближайшее тысячелетие, — ответил Альберт Уилсберг, поднимаясь из своего кресла. Генерал неторопливо прошелся по широкой дорожке вдоль закругляющегося периметра стен лаборатории, наблюдая откровенное потрясение, ясно читающееся во взглядах подчиненных, и продолжил: — Никто из вас наверняка не слышал о недавней аварии на международной космической станции «Альфа»?

Ответом генералу вновь послужила тишина.

— Это вполне естественно, учитывая, что по взаимной договоренности между нашей страной и Россией факт возникновения нештатной ситуации был строго засекречен. Обратите внимание на две пластины, закрепленные в испытательном стенде. — Уилсберг остановился напротив экрана, куда посредством миллионов оптико-волоконных нитей передавалось изображение внутреннего оборудования камеры. — На орбите проводился эксперимент в рамках совместной российско-американской программы, направленной на создание новых сплавов. Я не уполномочен вдаваться в подробности, достаточно сказать, что этот материал может быть получен только в условиях невесомости, а его уникальные свойства проявляются лишь при строгом взаиморасположении двух отливок.

— То есть открытие произошло случайно? — осторожно уточнил Алан Керби.

— Да, майор, вы абсолютно правы, — кивнул Уилсберг. — Никто не мог предположить, что у нового сплава проявится внезапное свойство: при сближении пластин между ними в определенный момент возникает сильнейшее магнитное поле, которое способно разрушать кристаллические решетки большинства твердых веществ. При этом, как вы видели, происходит огромное выделение энергии.

— Состав сплава не комментируется?

— Нет. В такие подробности я не посвящен, — ответил генерал. — Для нашей с вами работы достаточно знать, что в момент «утилизации» возникает световая вспышка, а температура внутри конвертера колеблется от пятисот до тысячи двухсот градусов, в зависимости от химического состава помещенного между пластинами вещества. После разрушения молекулярных связей остается совершенно безопасная с экологической точки зрения пылевая субстанция.

— Габариты устройства могут быть минимизированы? — спросил капитан Даллас, скользнув взглядом по закругляющимся стенам защитной капсулы.

— Да, — подтвердил Уилсберг. — Существует критический порог размера пластин — их можно уменьшить приблизительно в два раза, да и сам испытательный стенд имеет избыточный запас прочности.

Даллас что-то прикинул в уме, а затем задал еще один вопрос:

— Вы хотите сказать, что подобное устройство при условии создания эффективной термической и магнитной изоляции зоны конвекции может быть реально внедрено в существующие на сегодняшний день механизмы, например автомашину, танк, самолет?

— Безусловно, — кивнул генерал. — Но суть проблемы заключается не в этом. Открытие подобного сплава с его уникальными свойствами могло бы дать нашей стране качественное превосходство над любым потенциальным противником, однако напомню: продемонстрированный вам эффект спорадически возник при совместном эксперименте, и, как следствие, русские владеют сейчас той же информацией, что и мы. Пока нам удалось достичь взаимной договоренности о строгом сохранении тайны, но, безусловно, коллеги из России не преминут воспользоваться компактным и неистощимым источником энергии при разработке следующего поколения боевой техники.

— Генерал, вы подводите нас к мысли о начале нового витка гонки вооружений? Мы возвращаемся к временам холодной войны? — спросил Поланд.

— На этот вопрос трудно ответить однозначно, — произнес Уилсберг. — Ситуация может принять любое развитие.

— Но, господин генерал, если мы изначально лишены монополии на эксплуатацию конвертера, не проще ли рассекретить его, выбив тем самым все козыри из рук вероятного противника?